Страшные ночи

 
   – Ты видишь этот белый дом?

   Мой научный руководитель, по прозвищу «шефиня», показала мне в окне двенадцатиэтажный жилой дом, который был хорошо виден даже сквозь ветки старых деревьев на территории института. На крышах каких-то построек белел снег, и на его фоне дом казался грязно-желтым.

   – Так вот... получил там один завлаб квартиру. Купили они новую мебель, постелили ковры, повесили картины, поставили хрусталь в сервант... И тут началось!

   Шефиня оглянулась и продолжила шепотом.

   – Это началось однажды ночью. Проснулся наш завлаб, захотел водички попить, пошел на кухню, включил свет, а там...

   – Тараканы? – спросил я.

   Я снимал комнату в соседнем доме и знал, что ночью на кухню лучше не ходить. А если ходить, то глаза не открывать.

   – Нет! – тихо сказала шефиня. – Хуже...

   – Мыши? – предположил я почти немыслимое для панельного дома.

   – Нет! – свистящим шепотом произнесла шефиня. – Представь, что ты входишь в кухню, а по столу бегает чашка!

   Мне стало не по себе. Я представил себя в кухне со стаканом пива, который от меня убегает.

   – Что ты молчишь? – спросила шефиня. – Ведь я ученый, и если рассказываю, то в это верю.

   – Я тоже верю, хотя и не ученый.

   – Ты почти ученый... только недоученный немного. Так вот, слушай. Стоит наш завлаб в дверях и смотрит на чашку. А она то туда, то сюда. Он, как ученый, решил проверить стол на предмет вибраций. Положил он на него руку и чувствует, что стол тоже стал ходить по кухне!

   – Ну да, ведь у него четыре ноги! – сострил я.

   Шефиня даже не улыбнулась.

   – Тогда он разбудил жену. Она пришла в кухню и схватилась за сердце. В углу стояла половая щетка с длинной ручкой, которая билась о стену.

   В то время роман Булгакова был малодоступен, и про щетку Маргариты мы не знали.

   – Так вот... Стоят они и смотрят, как чашка туда-сюда, стол туда-сюда, щетка о стену тук-тук-тук... А его жена тоже не лыком шита. Старший научный сотрудник, между прочим!

   – Она тоже туда-сюда?

   – Ты, студент, не остри старшим по званию! Вот что бы ты, как возможный ученый, сделал бы на их месте?

   – Я бы спать пошел! У меня друг один однажды выпил, так к нему на балкон марсиане прилетели.

   – Я серьезно!

   – Ну... я бы прибор придумал, для измерения вибраций... это все от вибраций, колебаний... никакой мистики.

   – Ага, а завлаб, по-твоему, в детский сад ходит? Он приборов натащил домой столько, что ходить стало негде.

   – И что?

   – А ничего! Никаких вибраций, никаких резонансов. Давай еще гипотезы.

   – То есть как... чашка ходит по столу, а вибраций нет?

   – Именно так.

   – И щетка бьется о стену, а стена неподвижна?

   – Стоит как скала.

   – Сквозняк?

   – Проверяли, нет.

   – Тогда этого не может быть.

   – Но это было, туда целые научные делегации приходили. Днем все спокойно, а ночью начинаются чудеса.

   – Значит тараканы.

   – Стол двигали?

   – Стол – нет... это гипноз.

   – Тараканы – гипнотизеры?

   – Из соседней квартиры внушали.

   – Ты сам-то понимаешь, что сказал?

   – Я молчу, мне тут еще тут работать придется.

   – То-то!

   Шефиня дала команду заварить чай. Кроме нас в комнате никого не было, и я понял, что команда дана мне. Я налил воду в электрический чайник, сполоснул чашки, поставил на стол, и стал внимательно на них смотреть. Чашки стояли там, куда я их поставил. Стол тоже никуда не двигался. Я посмотрел на шефиню. Ее армянские черные глаза блестели и явно излучали энергию. Она стала смотреть на чашки, и мне показалось, что одна из них сдвинулась.

   – Ты видел? – спросила шефиня.

   – Нет! – твердо сказал я на всякий случай.

   – А я видела. Тут в институте тоже всякое случается.

   Я огляделся. В углу около раковины стояла швабра. Стояла спокойно, не стучала.

   – Тут самое интересное по ночам происходит! – сказала шефиня. – Ведь тут и атомной бомбой занимались, и электроны ускоряли, и протоны... Вон круглый корпус ускорителя стоит уже много лет пустой. Говорят, там привидения живут.

   – Это души тех, кто электроны ускорял?

   – Наверное, кто их знает...

   – А чем в квартире у завлаба все кончилось? – спросил я.

   – А ничем... они уже стали привыкать, но потом жена привела какую-то старушку, она святой водой кухню обрызгала, и все прекратилось.

 
   Прошло время. Я стал завлабом, и мы переехали в круглый корпус, где раньше работал ускоритель. Чудес там не было, чашки стояли на столах неподвижно, щеток не было, никто в стены не стучал. У нас была уборщица, которая раз в неделю мыла пол и жаловалась, что ей мало платят. Все работали и не знали, что это место, где раньше жили привидения. А я помалкивал. Я помнил историю этого здания, и в темных коридорах мне иногда казалось, что кто-то смотрит мне в спину. И еще я заметил, что в этом корпусе никто не оставался работать ночью. Но, наверное, это не из-за привидений. Просто заканчивалась перестройка, и всех больше интересовали митинги, чем наука и старые стены здания, где делали что-то для страшной бомбы и разгоняли электроны.