Мир Кристины

 (по мотивам картины Эндрю Уайета)

 
   Маленькая ферма на одном их холмов Айовы. Конец июля, полдень, жара. У большого сарая в инвалидном кресле сидит Кристина. Она переболела полиомиелитом, ноги ее не слушаются. Сейчас ей нечего делать, она перебирает пальцами волосы и смотрит на поле под холмом, где разложены брикеты сена, увязанные проволокой. Кевин Олсон с работником собирают их в кузов грузовичка.

   Кристина может подъехать к изгороди и посмотреть с другой стороны холма. Там трава еще не скошена, ветер гоняет по ней зеленые волны. За полем чернеется лес, где, наверное, тихо и прохладно. Кевин говорил ей, там растут дубы и осины. Кристина видела, что осенью лес раскрашивается в желто-коричневые пятна.

   – Желтые листья у осин, – объяснял ей Кевин. – У дубов листья коричневые. Они будут висеть всю зиму, а в марте упадут на снег. И еще у дубов желуди.

   У Кристины есть книга с картинками – там она нашла рисунок желудей.

   – Они вкусные?

   Кевин отрицательно качает головой.

   Если аккуратно объехать старые молочные бидоны, то можно увидеть загородку из металлической сетки, за которой гуляют золотисто-черные куры. Рядом еще одна загородка, в которой выкопана канава. После дождей там собирается вода, в которой плавают два белых гуся и три серые утки.

   – Почему гуси всегда белые и чистые?

   – Перья у них жирные, к ним грязь не прилипает.

   Кристина это понимает. В августе они будут выжимать масло из семечек подсолнухов, и если смазать маслом руки, то они почти не пачкаются.

   Двери сарая открыты. Там сейчас пусто, только бойкие бурундуки бегают по полу и прячутся от Кристины в сене. Осенью туда загонят коров. Сено заготавливается для них.

   – Неужели им зимой не холодно?

   Кевин пожимает плечами.

   – Никто такие сараи не отапливает. Коровы в сене лежат, согревают друг друга.

   За сараем огород: бобы на палках с проволокой, грядки с морковью и тыквами. Это на зиму. За огородом сад, где растут яблони. Когда Кевин уберет сено, они будут делать сидр и повидло. Кристина любит нарезать яблоки. В воздухе стоит густой аромат, на который слетаются осы. Они не обращают на Кристину внимания, ползают по горке нарезанных яблок, выбирая потемневшие места.

   Солнце припекает. Кристина подъехала к сараю, где есть узкая полоска тени. Тут ничего не происходит и Кристина засыпает.

   – Кристи, ты о'кей?

   Это Кевин вернулся с поля, и сейчас они с работником разгружают брикеты. Работника зовут Боб. Рыжеволосый, улыбчивый, крепкий.

   – Кристи, у тебя красивые волосы!

   – Волосы и глаза у нее от покойницы матери, – поясняет Кевин.

   Кристина молчит. Она как-то прочитала, что когда хвалят некрасивую женщину, то всегда говорят, что у нее красивые волосы и глаза.

   – Мы быстро закончим и пойдем обедать, – предлагает Кевин.

   Ему сорок, но выглядит он как мальчишка. Ежик русых волос, загорелое лицо с морщинками в уголках глаз, большой рот, всегда готовый улыбнуться. Он кажется несерьезным, легкомысленным. Только иногда, по вечерам, когда он на крыльце курит дешевые вонючие сигареты, можно увидеть слезы на его щеках. Хотя это могли быть ненастоящие слезы. В Айове сильные ветры, тут и у счастливых людей глаза слезятся.

   – Я приготовила суп. Сейчас поеду и пожарю четыре яйца.

   Кристина может сама заехать в дом. Кевин приладил длинные доски и навесил перила с одного края крыльца. Одной рукой надо крутить колесо у кресла, а второй придерживаться за перила.

   – Вечером можно съездить на озеро, там прохладно.

   Кристина отрицательно качает головой.

   – Поезжай с Бобом! Я почитаю или послушаю радио.

   Две недели назад они ездили на озеро. Кевин поставил ее кресло на край песчаного пляжика, разделся и поплыл. Тело у Кевина белое, мускулистое, загорелые кисти рук похожи на перчатки. Кристина смотрела на него и отмахивалась от комаров веткой. Голова кружилась – некуда от солнца спрятаться, нет рядом ее любимого сарая. Подъехала машина с двумя братьями-близнецами с соседней фермы Джима Уоллеса. С ними гостья – незнакомая красивая девушка. Вежливо поздоровались с Кристиной, попытались с ней поговорить, но не придумали о чем. Кевин закричал им, что вода очень теплая, а на середине озера совсем нет водорослей. Близнецы с девушкой стали раздеваться, Кристина отвернулась, заплакала и решила больше никогда сюда не приезжать.

 
   Обедали дома. На улице есть стол под навесом, но там нестерпимо жарко.

   – Надо в город сегодня съездить.

   Кевин выскребает остатки кофе из жестяной банки.

   – Я вечером съезжу, – предлагает Боб. – У меня все равно сигареты закончились. Кристи, тебе купить конфет, печенья?

   – Я люблю блины с яблочным повидлом, – говорит Кристина.

   – Она здорово блины научилась печь, – улыбается Кевин. – Испечешь нам на ужин?

   – Хорошо.

   Кристи отъезжает от стола.

   – Я посижу у себя в комнате. Голова болит – это от солнца. По радио сказали, что жара будет еще две недели.

   – Отлично! – радуется Кевин. – Мы успеем все сено собрать и высушить.

   – Это хорошо.

   – Ты что такая квелая? Хочешь я сварю какао с молоком? Это вкусно!

   – Не надо. Я хочу побыть одна.

   – Не грусти. Джим Уоллес обещал купить осенью корову и грузовик сена. Я тогда поеду в город. Там, говорят, новый доктор появился, – уговорю его приехать к нам.

   – Полиомиелит не лечится.

   – Я знаю, пусть он твою голову полечит.

   – Не надо. Скоро жара спадет, и все будет хорошо.

   – Хочешь, Боб привезет тебе новые журналы с картинками?

   – Не надо.

   В журналах улыбались красивые мужчины и женщины. Они ездили в дорогих автомобилях, загорали на палубах яхт, ужинали в ресторанах на берегу моря. Это был мир, куда Кристине вход был запрещен. У нее был свой мир, она к нему привыкла и не любила, когда что-то менялось. И еще лес... Он тоже был частью её мира, но далекой, недоступной. Кевин как-то пообещал свозить ее туда, но потом сказал, что в лесу тоже жарко, и еще там полно комаров и змей. Вот осенью, когда работы на ферме будет не так много, они поедут, соберут желуди, и он сделает из них смешные игрушки для Хеллоуина.

   – Как может быть в лесу жарко? Даже в тени сарая прохладно, а там столько тени!

 
   Кевин с Бобом уехали на поле. Через час они привезут брикеты с сеном, Кевин будет возиться с огородом, а Боб поедет в город за кофе и сигаретами. Еще он купит сахар – скоро надо будет собирать яблоки. Кристина подъехала к изгороди и смотрит на лес. От пересохшей травы поднимается горячий воздух, темная полоска леса дрожит, расплывается. А вдруг в лесу есть родник с холодной водой? Такую воду продают в больших стеклянных бутылках. Кристина видела этикетку от такой бутылки. Эта вода, наверное, много вкуснее, чем та, которую Кевин привозит в большой деревянной бочке с краником. У родника можно зачерпнуть ладонями воду и долго пить, ощущая, как прохлада разливается по телу. А потом хорошо бы помыть волосы в такой воде! Они станут гладкими, блестящими, как на картинках в журналах.

   До леса всего две мили, жаль, что кресло туда не доедет. Через поле идет тропинка, но сейчас она заросла высокой травой. Ну и ладно! Кевин сейчас занят, надо обойтись без него. Руки у Кристины тонкие, некрасивые, но сильные. Можно попробовать доползти до леса. Если отдыхать по дороге, то не так страшно. Кевин думает, что она спит в своей комнате. До восьми вечера, пока из города не вернется Боб, он ее не хватится. У нее есть шесть часов – вполне можно успеть доползти до леса и вернуться. А если покажется тяжело, то она вернется раньше. Платье испачкается, но его можно потом отстирать. Она все сделает сама. Кевин должен порадоваться за нее.

   Вот конец изгороди. Кристина ухватилась руками за столб, подтянулась, кресло наклонилось, упало, она медленно сползла по столбу на землю. Как хорошо! Какая мягкая трава, как пахнут цветы! Теперь вниз, по склону. Это легко. Жаль, что у нее нет третьей руки, чтобы раздвигать траву, когда ползешь. Стебли щекочут лицо, по шее ползают жучки. Ладно, к этому надо привыкнуть и не обращать внимания. Сейчас только вперед, надо успеть вернуться до восьми вечера. Вот склон уже позади. Кристина обернулась и смотрит на дом, сарай, решетку изгороди. Она покинула привычный мир, впереди мир новый, где она никогда не была.

   Перед ней взлетел фазан. Глупый, не надо ее бояться! Теперь все, кто живет в траве, её друзья. На руку сел смелый кузнечик. Она стала тут своей? Бабочки тоже летают совсем рядом. Надо остановиться, пусть они все привыкнут. Кристина легла на спину и стала смотреть в белесое от жары небо. Над ней кружится орел. Интересно, а что он думает про нее?

   Хочется пить. Надо было взять с собой старую армейскую фляжку. Кевин хранит ее в кладовке. Но что туда налить? Вода из бочки теплая и невкусная. Кофе нет, а какао она не любит. Ничего, скоро она будет в лесу, где найдет родник с холодной водой.

   Пора! Кристина перевернулась на живот и ползет дальше. Леса из-за травы не видно, но она знает, что если солнце будет все время справа, то она доберется до тени и вкусной холодной воды. Какое жаркое солнце, как болит голова!

 

   – Кристи!

   Тишина. Кевин выбегает из дома. Вот сарай, старый бидон, тень, где любила отдыхать Кристина. У загородки с курами тоже никого нет. Сад с яблонями пуст. У ограды?

   – Кристина, где ты!

   Поваленное кресло, след в высокой траве. Боже! Что она придумала!

   Кевин бежит вниз по склону, ноги путаются в траве, он падает. Болит подвернутая нога. Плевать, сейчас не до этого! Быстрее, быстрее! Такая жара, а она на солнце. Как далеко она могла уползти? Неужели она решила добраться до леса? Идиот! Надо было свозить ее на грузовике. Ведь есть объездная дорога, двадцать минут – и ты у леса. Нет там ничего интересного. Так же жарко и душно! Вот ее башмачок. Бросила? Решила подобрать на обратном пути? А тут что? Нет, не страшно. Это обрывок газеты, занесенный ветром. Глупая девчонка! Уйти от того, кто ее любит. Ничего не сказав. Что не так он сделал? Что вообще можно сделать, когда кошелек пуст. Последние деньги он отдал китайскому знахарю. Иголки, мази... Все напрасно. Была бы жива Линда, они бы что-нибудь придумали. Линда умница, она всегда что-то придумывала. Тогда в их доме еще смеялись. Теперь только решают проблемы. Тогда тоже были проблемы, но над ними смеялись и проблемы как-то исчезали.

   Вот и лес. Кусты, топкое место. Как она тут проползла? Лужи со ржавой водой, водомерки, стрекозы.

   – Кристи, девочка моя!

   Кристина лежала под старой осиной, опустив руки в маленький ручеек. Кевин опустился рядом с ней и заплакал. По-настоящему, не от ветра штата Айова.

    – Что ты теперь будешь делать?

   Джим Уоллес потрепал Кевина за плечо. Кевин молчал, наблюдая, как рабочие сгребают в могилу сухую серую землю.

   – Отмучилась, – сказал Джим, чтобы что-нибудь сказать.

   – Заткнись!

   – Не сердись. Сам посуди, какая у нее была жизнь?

   – Она прожила ее лучше, чем ты. У нее была цель, и она до нее дошла.

   – Дойти и умереть?

   – Это лучше, чем всю жизнь возиться с коровами и сеном. Я уеду куда-нибудь. Надолго. Ты поухаживаешь за могилой? Я тебе задешево продам всех коров.

   – Конечно! Ты когда-нибудь вернешься?

   – Да. Ведь тут остались обе мои девочки.

   – Это все проклятое солнце.